Русские новозеландцы и православие в стране киви

Казак
Печать

alt

Новая Зеландия в представлении многих из нас – это далекая сказочная страна, расположенная на другом конце света… О сегодняшнем дне Православной Церкви, русской диаспоре и духовных проблемах новозеландского общества мы беседуем с благочинным приходов РПЦЗ в Новой Зеландии протоиереем Владимиром Бойковым.

 

***

Отец Владимир, что сейчас представляет собой Русская Церковь в Новой Зеландии, каково ее административное устроение в этой далекой и во многом для нас экзотической стране?
Мы относимся к Австралийско-Новозеландской епархии РПЦЗ. Большинство русской паствы нашей епархии проживает в Австралии, особенно много выходцев из России и стран бывшего СССР в Сиднее.
Основная волна русских иммигрантов, если можно так сказать, была после Второй мировой войны.– Да.. Первые русские, попавшие в эту страну, основали там три наших прихода. Проблема в том, что на Новую Зеландию у епархиального центра никогда не хватало ресурсов, и, как я думаю, еще и в том, что вопрос поддержания приходов и миссионерской работы даже самими русскими православными никогда серьезно не поднимался. В Новой Зеландии был один русский священник, прибывший, как и многие, из Австралии, из лагеря перемещенных лиц. Он приезжал на выходные дни служить в Веллингтон, где у Русской Зарубежной Церкви был маленький приход. Русские и сейчас, как и раньше, сконцентрированы в трех самых больших городах. Это столица Веллингтон, на севере Северного острова крупнейший в стране город Окленд и на Южном острове город Крайстчерч У нас в ОклендеВоскресенский приход, в Веллингтонехрам Христа Спасителя и в Крайстчерчехрам святителя Николая. Это и сейчас действующие приходы.
Слава Богу, что в 1990-е годы обратили серьезное внимание на служение в Новой Зеландии. Община росла в эти годы. В начале нового века был сильный наплыв эмигрантов, и митрополит Иларион, еще будучи нашим правящим архиереем, решил послать меня сюда настоятелем прихода и благочинным приходов Новой Зеландии. Я служу здесь уже шесть лет. Приходская жизнь у нас во всех приходах постоянно крепнет. В Окленде это сильно чувствуется, почему у нас служит и второй священник. В Веллингтоне и Крайстчерче это меньше чувствуется, но все равно есть рост очень серьезный. Есть люди, которые к приходской жизни серьезно относятся. Это постоянные прихожане, которые часто исповедуются и причащаются.

– Расскажите, пожалуйста, подробней о вашем сегодняшнем служении.
– Я являюсь настоятелем Воскресенского прихода в Окленде, настоятелем храма Христа Спасителя в Веллингтоне и благочинным русских православных приходов в Новой Зеландии. У нас в Окленде сейчас есть второй священник – отец Евгений Куланов. Он служит уже четвертый год, После того как рукоположили отца Евгения у нас в Окленде службы совершаются постоянно. Очень редко бывает, чтобы у нас не было службы в выходные дни. У нас есть еще третий священник, отец Аркадий, который служит в КрайстчерчеВ Окленде мы организовали русскую церковную школу. Директором школы является наш второй священник. Я вижу, что многие молодые семьи начали с ним общаться более активно. К сожалению, для всех просто физически в храме не хватает места. По воскресным дням многие не могут войти в храм и стоят на улице.

– Сколько приблизительно русских и выходцев из бывшего СССР живет сейчас в Новой Зеландии?
- Я бы сказал, что у нас в Окленде сейчас от 7 до 10 тысяч русских православных людей, приехавших уже после 1990 года. В Веллингтоне, наверное, 1000-2000, в Крайстчерче намного меньше – где-то до тысячи.

– А чем в основном занимаются русские в Новой Зеландии?
- Если говорить об основной массе, то первые приезжавшие в начале 1990-х намеревались работать по своей специальности. Это были ученые, врачи, инженеры, в общем – специалисты. Они думали, что приедут в эту сказочную страну, их всех возьмут на работу, и все будет хорошо.. Но в итоге оказалось, что существует серьезный языковой барьер, и в Новой Зеландии не признавали в полной мере советские дипломы и ученые звания. Необходимо было учить язык и сдавать экзамены на квалификацию.
В начале нынешнего века ситуация немножко изменилась. Начали приезжать люди со знанием английского языка, но зато сам уровень специалистов стал ниже. Многие приезжали, используя студенческие и иные визы, чтобы как-то зацепиться и остаться жить в Новой Зеландии.
Люди, оказавшиеся здесь, живут вдали от нашей русской культуры и традиций нашей Православной Церкви. Эта изолированная жизнь тоже одна из наших самых серьезных пастырских проблем. Сейчас со всеми средствами массовой коммуникации, информации мир стал ближе в каком-то отношении, но все равно чувствуется, что мы от всего вдалеке.
Другая наша пастырская проблема в том, что было очень много браков, заключенных посредством интернета. В Новой Зеландии хорошо развито сельское хозяйство. У нас много больших ферм, расположенных вдали от городов, и фермеру бывает очень непросто найти себе жену. Многие используют для этого интернет. Они находят специальные русские сайты, знакомятся, платят большие деньги, оформляют все бумаги, приглашают невест и регистрируют свой брак. Но женщины из России приезжают к нам без полного представления о том, куда они едут и что их тут ждет. Я считаю, что это социальное явление нанесло большой ущерб нашему русскому православному обществу. Особенно женщинам. Они приезжают, например, из Москвы или Санкт-Петербурга, и оказывается, что они не могут быть простыми женами, жить в новозеландской глуши, где никто не говорит по-русски, нет никаких подруг и знакомых. Они впадают в уныние, муж их не понимает. Все это приводит к личным трагедиям.
Когда я приехал в Окленд в 2005 году, мы открывали храм два раза в неделю в будние дни: в среду утром и в пятницу вечером. Люди, в основном женщины, приходили и ставили свечи. Я специально садился у свечного стола и беседовал с приходящими, спрашивал, как кого зовут, откуда приехали. Очень часто бывало так, что первые 20 минут я слышал от них восторженные рассказы о том, как все хорошо в Новой Зеландии, а потом, когда разговор доходил до сердца, женщины начинали просто рыдать. Они приехали сюда со своими мечтами о том, что муж сделает их жизнь такой необыкновенной, что они будут любить друг друга, что у них будет просто рай земной. А мужья не могут с ними нормально общаться. Они друг друга не понимают. Начинаются скандалы, ссоры.
До сих пор у нас большинство прихожан не могут себе позволить купить собственный дом. Многие снимают квартиры. Но все равно они относятся очень добросовестно к своей работе и к своей духовной жизни. Это очень сильно чувствуется – духовный подъем. Наш храм в Окленде опять стал центром русской жизни для тех людей, которые нуждаются в этом, и слава Богу!

– А как еще Православная Церковь представлена в Новой Зеландии? Там же есть и другие Поместные Церкви?
– Да. Самая крупная по численности приходов Церковь – это греческая Церковь Константинопольского Патриархата. Греки и арабы были, по сути, первыми православными людьми в Новой Зеландии.
Первый приход был основан православными ливанцами и арабами где-то в начале XX века в городе Даниден на самом юге Южного острова. Потом греки активно приезжали после Второй мировой войны, как и наши русские, и поселились в основном в Веллингтоне. Константинопольская Патриархия единственная имеет своего архиерея в Новой Зеландии.
В Новой Зеландии за последние два года греки основали четыре или пять миссионерских приходов, а в одном месте даже купили старый англиканский храм, где сейчас служит один иеромонах.. У них есть также маленький монастырь, в котором недавно построили храм.
Еще у нас в Новой Зеландии есть три прихода Сербской Православной Церкви. Самый сильный приход сейчас в Окленде. Они недавно купили себе старый пресвитерианский храм. Мы с их разрешения в этом храме служили пасхальную службу, потому что у нас места не хватает. В Окленде живут почти исключительно беженцы, выходцы из Косово. И в Крайстчерче у сербов тоже есть маленькая община. Они живут рядом, бок о бок с русскими, служат в одном храме, и это очень приятно. К ним приезжает отец Любомир из Веллингтона и служит вместе с нашим батюшкой в воскресные дни, они общаются вместе, и очень приятно видеть, как мы, находясь вдали от своей Родины, помогаем друг другу, друг друга поддерживаем. К нам в Окленде приходят некоторые румыны (сейчас меньше, потому что они тоже получили своего священника), болгары приходят (у них нет своего храма и священника), македонцы приходят.
Есть здесь и Румынская Православная Церковь. Новый румынский архиерей Австралийский и Новозеландский Михаил – молодой, очень энергичный, миссионерского духа человек. Он устроил уже четырех священников в Новой Зеландии. У них людей меньше, чем у нас, но они очень серьезно относятся к себе. Мне очень нравится дух православных румын. Службы они совершают в Окленде, в маленьком городке Хамильтон, в Веллингтоне и в Крайстчерче. Их приходу в Крайстчерче румынское государство помогло купить старый англиканский храмМы сослужим, когда бывает какой-то праздник, приглашаем друг друга.
Еще здесь есть Антиохийская Церковь, она имеет несколько приходов, в основном они служат на английском. И они тоже ведут миссионерскую деятельность среди новозеландцев.

– А в чем особенность миссионерской деятельности в Новой Зеландии?
– Миссионерствовать среди новозеландцев очень трудно, как и в Австралии. Это совершенно иные люди, чем, скажем, американцы, не говорю уже о России. Коренной американец, например, он, как правило, что-то ищет. Поэтому у них столько этих сектантов, протестантов, там церкви создаются тысячами, потому что они все время что-то ищут. А в Австралии и еще больше в Новой Зеландии совсем иная ситуация.

– Ничего не ищут?
– Нет, они ищут, но что они ищут? Ищут пляжа, футбола, пива, телевизора. У нас в Новой Зеландии в субботу вечером все должны быть на регби или смотреть матч по телевизору. Если не сезон регби, то крикет или какой-нибудь иной спорт. Спорт – это очень сильное дело, на нем все помешаны. Пиво выпить – это тоже почти религиозный акт. Пляж и отдых – тоже. Каждый новозеландец старается иметь свою дачу. Это часто маленькая хибарочка где-то рядом с пляжем, чтобы ему туда приехать в выходные дни: ни о чем не волноваться, закрыться в ней, покупаться, полежать, почитать газету и вернуться в обычный мир в воскресенье поздно вечером.

– По-видимому, климат, условия и уровень жизни оказывают такое расслабляющее действие?
– Я бы сказал, что эта расслабленность, обмирщенность в духовности особенно чувствуется у католиков и англикан. Может, они и сами этого не понимают, но некоторые консервативные, старого устоя, католики и англикане понимают, почему у них так мало людей в храмах.
Каждый приход открывает свои двери для других религиозных групп. Скажем, рядом с нашим приходом есть очень красивый храм святого мученика Албана. В нем один их самых больших старинных органов у нас в Новой Зеландии, но они не используют его, потому что традиционных англикан в этом приходе осталось каких-нибудь 15 человек, а в воскресенье у них храм пять раз почти полный. Потому что после англикан приходят на час какие-то островитяне-христиане, потом раз-два в месяц приходят индусы христиане-фомиты, потом приходит еще кто-нибудь. Так что до 6 часов вечера, начиная с 8 часов утра, у них храм работает, но не только для англикан. А приходящие что-то платят этим англиканам за аренду. Они в плачевном состоянии, у них нет денег на ремонт храмов, потому что прихожан нет. Очень часто они сдают помещения.
Наши сербы, которые купили храм, очень часто служили в зале этого англиканского храма. У них в то время было шесть групп, которые пользовались в воскресное время этим храмом и этим имуществом. Это явление очень распространено сейчас – из-за упадка веры и духовной жизни. Каждый храм используется под какое-нибудь еще, даже и нерелигиозное, дело. Или в бинго играют, или занятия по танцам проводятся, каратэ или что-то вроде этого – для того чтобы содержать этот храм.

– А как в Новой Зеландии обстоит дело с традиционной семьей?
– Я бы сказал, что в этом значительна роль эмигрантов. Скажем, у индусов очень сильно развит институт семьи, у китайцев, у мусульман то же самое. И у островитян, наших Cook Islanders, это очень сильно развито. (Они когда-то жили под управлением Новой Зеландии и сейчас легко получают постоянное место жительство, имеют предпочтение перед другими эмигрантами.) Это очень религиозные люди и очень традиционные. Проезжаешь мимо церкви в воскресный день – все до единого одеты в белые костюмы. И у них такая открытая душа, простая и очень чистая. Моя матушка работала с больными детьми в школе, где учат детей с церебральным параличом, и там очень много помощников из этого народа, потому что у них мягкое сердце. В каждом классе по нескольку ребят и по нескольку помощников. И в основном помощниками были именно эти Cook Islanders. У маори тоже развит институт традиционной семьи. У них это называется маорийским словом «фанэо». Это не только твоя семья личная, но это общая твоя семья, даже это понятие расширяется до племени. Все должны друг другу помогать.

– Вы знаете хотя бы одного маори в Новой Зеландии, который принял Православие? И есть ли какие-нибудь планы о миссии среди маори?
– Хотя бы об одном маори, принявшем Православие, я еще не слышал, но у нас есть Божественная литургия Иоанна Златоуста на маорийском языке. Мы ее не совершали, потому что никто из нас не знает этого языка, но был батюшка, он служил в Антиохийской Церкви, а сейчас служит на Аляске, если я не ошибаюсь, в Православной Церкви Америки, так он сделал перевод на маори. Не знаю, насколько он полный.

Беседовал иеромонах Игнатий (Шестаков). ПРАВОСЛАВИЕ.РУ

Нравится