Русская Община

Расставание  со службой для человека в погонах – процесс всегда болезненный. Даже если мысленно готовился к этому заранее, всё равно, как утверждают психологи, стресс ему обеспечен. Тут бы начальству внимание к ветерану проявить, тактичность, а где-то и сочувствие; чтобы подсластить горькую пилюлю: подарок ему от коллектива преподнести, тёплые слова сказать, мол, незаменим ты, Иван Иванович, на своём посту. Ведь уходящее поколение ветеранов славится как раз тем, чего порой так не достаёт нынешним молодым офицерам: беззаветной преданности любимой профессии; готовности стойко переносить тяготы и лишения; и служить «не щадя живота своего», часто не считаясь с личным временем.

Часы для «папы Карло»

Невольно вспоминаю своё детство. Отца - ныне офицера отставника, отдавшего службе без малого тридцать лет, дома видел нечасто. А в редкие выходные разговоры обязательно были о ней, о службе: о технике, о солдатах, о политической обстановке в мире… До сих пор дома у родителей, помимо толстенного «военного» фотоальбома, бережно хранится будильник с гравировкой: «Уважаемому Алексею Павловичу, на добрую и долгую память о совместной службе от коллектива». Приятно? Без сомнения. Не скрою, когда сам одел погоны, втайне надеялся, что и мне при увольнении преподнесут коллеги нечто памятное.

Момент прощания с армией, с боевыми товарищами – всегда дело очень тонкое, почти сакральное, ведь прерывается незримая нить, долгое время связывающая тебя с частичкой большого общего дела, имя которому – служба Родине. И по большому счёту не имеет значение ни сам подарок, вручаемый перед строем, ни его цена; куда важнее – отношение командования и коллектива, в котором служил, их оценка твоего вклада в общее дело. 

Помните знаменитый фильм «Офицеры», где мастерски показана сцена прощания с подчинёнными командира дивизии генерала Алексея Трофимова? Он, стоя в открытом уазике с приложенной к головному убору рукой, словно принимает парад перед колонной, идущих на учения, уже без него, танков. И все командиры машин так же приветствовали своего любимого начальника. Об отношении к нему людей и говорить ничего не надо – всё итак понятно.

Помню, в далёких теперь уже 90-х, познакомился с одним подполковником запаса из Пскова. Естественно, что разговор зашёл о службе, и рассказал он такую историю. В 70-х годах, когда был мой собеседник ротным, пахать ему приходилось, как папе Карло. Начальство это ценило и… не отпускало его в академию, куда он рвался всей душой. Аргументировал свой отказ комполка возрастом капитана и тем, что его подчинённые периодически допускали нарушения дисциплины. Чтобы стать слушателем заветной «фрунзенки», приходилось ротному дневать и ночевать в казарме, и не в роли контролёра-цербера, а скорее, строго, но справедливого хозяина – отца-командира.

Вскоре его подразделение и правда, выбилось в лидеры, стало лучшим в батальоне, потом в полку. За это, от лица командира дивизии ему была объявлена благодарность, а от командира полка вручена грамота. Ушли, наконец, и документы в академию. Но самую главную награду получил мой собеседник от подчинённых. Солдаты - срочники, половина из которых плохо говорили по-русски, преподнесли ему на прощание «Командирские» часы с дарственной надписью: «Любимому командиру от личного состава Н-кой роты М-ской части».

Что и говорить, хоть и приходилось офицерам «пахать по-чёрному», труд их в большинстве случаев ценился по достоинству. По рассказам отца, да и из своей служебной практики, помню торжественные проводы увольняемых в запас ветеранов, когда в клубе части, на сцене, им вручались подарки, говорились тёплые слова, а в  столовых или кафе по этому случаю накрывались столы.

«Что делать с «отработанным материалом»?»

Но, похоже, безвозвратно уходят времена, когда ветеранов чествовали и благодарили, причём искренне, от души. Как будто перестало хватать у руководителей на местах чуткости, отзывчивости, душевности…

В ноябре прошлого года моему хорошему другу майору Сергею Г., отдавшему не один десяток лет службе, командование при увольнении, не то, что «спасибо» не сказало, но ещё и вдогонку взысканиями обвесило. «Это чтобы у тебя выходное пособие было меньше», - объяснили ему «бывалые» сослуживцы. Куда шли сэкономленные МО средства, теперь, кажется, становится понятным. Но неужели даже в кассе офицерского собрания не нашлось денег для вручения ветерану хотя бы дешёвого китайского сувенирчика, не говоря уж о «бесплатных» тёплых словах и товарищеском рукопожатии.

А вот рассказ ветерана, увольнявшегося уже из внутренних войск: «День исключения из списков части прошёл буднично, серо. Никто из начальства не пожал руку, не поблагодарил за службу. Но больше всего неприятный осадок на душе остался вот с чего. При получении на руки документов в строевой, наш кадровик, словно что-то вспомнив, полез в сейф и достал юбилейную медаль «200 лет внутренним войскам» и нагрудный знак «За отличие в службе» 1-й степени, которые, оказывается, ждали меня в железном шкафу полгода…»

Отдаю себе отчёт, что эти примеры могут вызвать у кого-то из читателей саркастическую усмешку. Сколько судов нынче завалены исками офицеров – отставников  к своим высшим руководителям, которые отправили их на пенсию не то, что без медали или подарка, но без квартир, жилищных сертификатов, страховых выплат и других видов довольствия, положенных по закону.

Не хочу увлекаться перечислением слишком явных огрехов бездарной кадровой политики авторов военной реформы, тем более, что новоиспечённый дембель получает путёвку в гражданскую жизнь из рук своих непосредственных командиров. Так что же мешает этим начальникам, подчинённым им кадровым органам или оставшимся кое-где «замполюдам» организовать этот процесс максимально безболезненно, обставить его, хотя бы соблюдением внешних форм приличия или, вспомнить, наконец, традиции. Ведь наблюдая, как Родина (в лице начальства) порой безжалостно и бессовестно расстаётся с ветеранами, возникает вопрос: «А захотят ли дожидаться этого момента молодые офицеры?»

Хочу привести в качестве иллюстрации следующий безобразный эпизод, рассказанный мне другим офицером, увольняемым из армии по организационно-штатным мероприятиям. Каждый день ходил он, молодой 30-летний майор, к командиру с просьбой найти ему должность или другое место службы. Наконец, этот несильно обременённый интеллектом чиновник в погонах, звонит своему начальнику, и нимало не смущаясь, стоящего в дверях офицера, вопрошает: «Что будем делать с этим отработанным материалом?» После такой профилактической «воспитательной» беседы майор плюнул на всё и написал рапорт на увольнение. 

Премия от вице-губернатора

Если покопаться в подшивках старых журналов и газет можно найти факты, подтверждающие, как ценили и чтили, провожая на заслуженный отдых, верных слуг Отечества в более далёкие дореволюционные времена! Мне не удалось найти документальных свидетельств проводов в запас офицеров Императорской армии, но что они были торжественными, можно судить по тому, какие были оказаны почести при увольнении со службы в начале 1917 года, простому киевскому городовому, прослужившему верой и правдой 35 лет!

После торжественного молебна по случаю столь важного события, в служебном помещении полицейского участка, в «красном углу» был установлен портрет ветерана. Прибывший по такому случаю полицмейстер – начальник городской полиции, в присутствии всех чинов, наградил старого служаку медалью и ценным подарком - золотой чеканкой с памятным жетоном. Не обошли вниманием ветерана и городские власти. Вице-губернатор Киева, по поручению городского главы, вручил городовому денежную премию в размере тех ещё 250 рублей! От приставов – начальников райотделов города, растрогавшемуся полицейскому были преподнесены золотые часы. Ну а непосредственные сослуживцы-городовые подарили своему товарищу образ Спасителя в серебряной ризе.

Ясно, что с таким подходом к служивым людям, характерным и для армии, соответствующей была и отдача. В офицеры ведь тогда шли не из-за высокого жалования, квартир и льгот. Немалую роль при выборе профессии играли уважительные, регламентируемые уставом и кодексом чести товарищеские отношение между офицерами, когда прекрасно уживались добросовестная субординация и естественное благородство. Пренебрежительное отношение, оскорбление, всякого рода хамство, в офицерской среде порицалось и строго каралось, вплоть до вызова на дуэль. Поэтому, служили тогда в армии долго, но и насильно никого не держали.

Чего скрывать, в нынешний, не самый лучший для армии исторический период, который смело можно назвать «временем перемен», катастрофически не хватает у нас не только профессионалов, но и простых «работяг»: бывалых служак и нетребовательных, исполнительных Ванек-взводных. И всё чаще кадровые органы обращаются к уволенным в запас военнослужащим с предложением вернуться на службу. А недавно заговорили о создании из их числа активного резерва. Но если киногерой, сыгранный Георгием Юматовым, не представлял себя без армии, то в отношении сегодняшних ветеранов, знающих себе цену, таких иллюзий питать не стоит. Даже за большие деньги далеко офицеры не спешат вернуться в строй. И одна из причин – затаённая в сердце обида на скупых на «доброе слово» руководителей.

Будто про наши времена, писал один из лучших поэтов, публицистов и философов «золотого XIX века», Константин Батюшков: «Скупые на похвалу начальники доказывают, что они небогаты достоинствами». И продолжил свою мысль:  «Что есть благодарность? Память сердца».

Без разворота каровой политики от сухих цифр и штатных сеток к живым людям, у нашей Армии мало шансов стать привлекательной для настоящих профессионалов.

Подполковник запаса Роман Илющенко