Имениями Тургенева с конца 1866 года до середины
В нём Лесков разоблачил один из распространённых способов многовековой массовой мимикрии противников Христа, подобных
«Не можете служить Богу и мамоне» (Лк. 16: 13), — говорит Господь. «Не можете пить чашу Господню и чашу бесовскую; не можете быть участниками в трапезе Господней и в трапезе бесовской» (1 Кор. 10: 21), — наставляет апостол.
О трудности распознавания добра и зла учил Святой старец Силуан Афонский: «Всякое зло, совершаемое свободными тварями, по необходимости паразитарно живёт на теле добра, ему необходимо найти себе оправдание, предстать облечённым в одежду добра, и нередко высшего добра», потому что «зло всегда действует „обманом“, прикрываясь добром». Но, как пояснял старец, различение добра и зла необходимо и возможно, поскольку «добро для своего осуществления не нуждается в содействии зла, и потому там, где появляются недобрые средства (лукавство, ложь, насилие и подобное), там начинается область, чуждая духу Христову»
Тишка Кишенский не только скаредный ростовщик, держатель ссудной кассы, но и коррумпированный газетчик, умудрившийся сотрудничать одновременно в трёх разных изданиях противоположных
Кроме того, этимология фамилии Кишенский уходит корнями в иврит и идиш. «Кишене» на идиш — «карман». На иврите слово «кис» также означает «карман». В русской фразеологии «карман» синонимичен слову «кошелёк»: держи карман шире; тугой карман (или: тугой кошелёк, тугая мошна) — о наличии у
Кроме того, этимология фамилии «жида Тишки Кишенского» уходит корнями в иврит и идиш. «Кишене» на идиш — «карман». На иврите слово «кис» также означает «карман». Созвучие с ивритским «кэсэф» — серебро, деньги — неслучайно. Дизайнерский атрибут верхней одежды предназначен в первую очередь для хранения денег (ср.: карманные деньги).
В Евангелии от Иоанна повествуется, как Господь Иисус Христос обличил сатанизм иудеев: «Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего» (Ин. 8: 44); «Кто от Бога, тот слушает слова Божии. Вы потому не слушаете, что вы не от Бога» (Ин. 8: 47). От общения с подобными безбожниками предостерегал апостол Павел: «Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными. Ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою?» (2 Кор. 6: 14).
В статье Тургенева «Человек в серых очках» (1879) отмечено следующее: «Сила и цвет того жидовства, которое теперь завладело всеми карманами целого мира и скоро завладеет всем остальным. У кого карман в руках, у того и женщина; а у кого женщина, у того и мужчина».
«Всякий жид в наш карман глядит», — подметила народная пословица. В русской фразеологии «карман» синонимичен слову «кошелёк». Для сравнения: держи карман шире; тугой карман (или: тугой кошелёк, тугая мошна) — о наличии у
Подобный «муж кармана» управлял собственностью Тургенева. Из обширной переписки с Кишинским явствует, что писатель видел в нём «честного и деятельного человека», без¬раздельно ему доверял. Одно из писем Тургенева к управляющему заканчивается следующим обращением: «прошу Вас знать одно: я никогда не доверяю вполовину, а Вам я доверяю, а потому не смущайтесь ничем и делайте спокойно своё дело». Кишинский действительно не смущался ничем, беззастенчиво пользуясь в
Друзья и соседи Тургенева по орловскому имению, в том числе Фет,
Даже убедившись, что происки Кишинского не пустые слухи, писа¬тель сохраняет доброжелательное к нему отношение. С добро¬сердечием, открытостью и
Подобных заверений немало в письмах Тургенева. Однако вряд ли они говорят о недальновидности или житейской непрактично¬сти писателя. Скорее, это
В то же время Тургенев начинал догадываться о нечистоплотном ведении его дел Кишинским. Несколько раз писатель просил избавить свой капитал от «жидов¬ских процентов». Справедливо предполагая, что в управлении имением допускаются махинации, писатель вынужден был обратиться к брату Николаю с просьбой проконтролировать действия управляющего: «Побывай в Спасском или выпиши к себе в Тургенево Кишинского, и пусть он тебе растол¬кует хорошенько, какую операцию он намерен предпринять <…>, чтобы избег¬нуть жидовских (11!) процентов Тульского банка <…> мне кажется неслыхан¬ным, чтобы под залог недвижимого имения безо всякого долгу драли такие проценты!»
Адре¬суясь с тем же вопросом к Кишинскому, Тургенев настойчиво и, по всей видимо¬сти, уже не в первый раз («мне приходится только повторить мою просьбу») -требует: «изложите мне в подробности <…> ка¬кого роду перезалог Вы хотите предпринять <…> для того, чтобы избавиться от процентов, справедливо назван¬ных Вами жидовскими, — и как Вы от них избави¬тесь — и почему (что для меня особенно неудобопонятно) при закладе недвижимого и хорошего имения в банке приходилось заплатить такие громадные проценты?»
Обращает на себя внимание, что это письмо писатель уже не подпи¬сы¬вает
Месяц спустя Тургенев, не получив вразумительного ответа от Кишинского, который, видимо, пытался запутыванием дела ввести писателя в заблуждение, скрыть жульничество, снова обращается к управляющему: «Не могу, однако, не заметить, что факт платежа 11 процентов под залог недвижи¬мого, чистого от долгов, отличного имения — <…> мне представляется
Однако Кишинский не торопился прояснить ситуа¬цию, и в новом письме к нему снова находим недоумения Тургенева: «Вы на мои запросы не давали прямого ответа». Всё это не может не вызвать в читательском сознании ассоциацию с тёмными финансовыми спекуляциями Тишки Кишенского в романе Лескова «На ножах».
Нельзя не изумиться деликатности и человеческой порядочно¬сти Тургенева. Даже в чрезвычайной ситуации, когда обнаружились докумен¬тальные свидетельства против Кишинского, Тургенев всё ещё опасается обидеть управляющего несправедливым подозрением, продолжает быть с ним неизменно корректным и сугубо тактичным. Так, изучив
Вскоре после этого Тургенев решает поступить так, как учит в пословице народная мудрость: «Верь своим очам, а не жидовским речам». По приезде писателя в Спасское летом 1876 г. Кишинский произвёл на него совершенно иное впечатление, чем при знакомстве в Петербурге в марте 1867 г., когда Анненков порекомендовал Тургеневу нового управляющего. После первой встречи с Кишинским Тургенев писал Полине Виардо: «Он мне нравится — это человек с энергичным открытым лицом, смотрит прямо в глаза». Теперь от Тургенева не укрылись лицемерие и неискренность управляющего. Впечатление некой поддельности, ненатуральности создаёт сама его внешность: «Бородач Кишинский только потрясает своей бесконечно густой бородой и выставляет фальшивые зубы — от него толку мало», — пишет Тургенев из Спасского Маслову.
В своём «родимом гнезде», писатель, наконец, смог во¬очию убедиться в
К чести Тургенева, не раздумы¬вая, он обратился к решительным мерам: «я вынужден произвести завтра в воскресенье своего рода государственный переворот и свергнуть моего
В письмах того же периода к Самарину, Щепкину Тургенев также именует Кишинского
Согласно официальной версии, реальный
Упоминание об остром, в данном случае — смертоносном — предмете в
Лесковская харак¬теристика литературного персонажа прямо соотносится с реально существовав¬шим Кишинским, который утратил осторожность и почти в открытую грабил Тургенева. «Надо Вам сказать, — писал Тургенев Вревской, — что я выезжаю из Спасского разорённым человеком, потерявшим более половины своего имуще¬ства по милости
Писатель вынужден был не просто уволить грабителя Кишинского, но и выдать официальную доверенность на его уголовное преследование. В этом документе Тургенев устанавливает список преступлений своего управляю¬щего: «оказалось, что г. Кишинский произвёл разные растраты принадлежащих мне сумм и имуществ, совершил недобросовестные контракты и, вообще, допус¬тил злоупотребления и безпорядки, причинившие мне существенный вред и убытки, обманул, таким образом, вполне данную ему от меня доверенность. Вследствие сего я прошу Вас принять на себя труд преследовать по законам г. Кишинского в порядке гражданского или уголовного судопроизводства». Было ли возбуждено уголовное дело в отношении Кишинского, до настоящего времени остаётся неизвестным.
Кишенский в романе Лескова «На ножах» сумел остаться в тени, уголовному
Алла